Чердачный лаз манил прохладой и тишиной, обещая хоть пыльную, но все-таки относительно спокойную работу. Монтажник Петров решительно поставил ногу на первую перекладину приваренной насмерть к полу лестницы, и за считанные секунды вознесся достаточно высоко, чтобы перестать слышать вредную старуху, которая продолжала неприятно шамкать беззубым ртом двумя этажами ниже. Петров старухе не понравился сразу, о чем она немедленно и поставила его в известность. - Все ходют и ходют, - враждебно сверкая блеклыми глазами шипела старуха в спину подозрительному человеку в спецовке, который нес в одной руке большой черный пластиковый ящик, а в другой - ярко-оранжевый сундучок, - сначала в гости, потом гадят где попало, а потом в подъездах лампочки пропадают. - Не ворчите, бабушка, - мирно сказал Петров, вежливо улыбаясь бдительной старушке. - Я не вор, а совсем даже наоборот. Интернет иду чинить. Вы можете заказать пластиковый люк под плитку недорого и удобно. Но, оценив по хмурому выражению лица, что информационный заряд прошел мимо ушей старушки, решил пояснить: - Сломался интернет у ваших жильцов! А я его — отремонтирую. Знаете, что такое «интернет»? - А то как же! - взвилась старуха. - Вот кто эту дрянь в доме разводит! Ах, пакостник! Ах, супостат треклятый! Пришлось спасаться бегством. Зато даже «летающие крысы» - ненавистные голуби, курлычущие где-то в потемках чердака, казались теперь Петрову вполне милыми созданиями. Закрыв люк, и этим окончательно отрезав себя от воплей старухи, Петров сложил вещи на пол и вытащил фонарик. Следовало осмотреться и найти ящик с коммутаторами. В ярком пучке электрического света под ногами заклубилась пыль. - Это ж сколько времени сюда никто не совался? - удивился вслух Петров. Стараясь не оступиться и не удариться ни обо что головой, он медленно двинулся в чердачный мрак. Благо дорогу было хорошо видно - многочисленным кабели самых разных видов и даже расцветки, вели в темноту не хуже нити древнегреческой Ариадны. Ящик обнаружился довольно скоро. Он стоял на полу, опутанный кабелями так, словно вел с ними непримиримую борьбу не на жизнь, а на смерть. Сверху, демонстрируя верность союзническому долгу со стороны пернатых любителей висячих насестов, пестрой горкой возвышались голубиные «подарки». - Без труда - не вытянуть и кабель из дерьма, - философски резюмировал Петров и потянулся за перчатками. Вдруг где-то дальше в темноте раздался сперва громкий шорох, а затем и невнятное мычание. Петров замер, прислушиваясь, тяжело вздохнул и двинулся на звук. Похоже, причина обрыва нашлась почти одновременно с ящиком. С бомжами связываться не хотелось, но и оставлять их здесь после ремонта, означало гарантировать себе повторный вызов в самое ближайшее время. - Эй, ты, - громко сказал Петров, подсвечивая фонариком самый темный угол, из которого слышалось тяжелое сопение и неясная возня. - Поищи себе другое место для ночлежки. Луч света скользнул по тщедушному тельцу, покрытому шерстью. Петров с изумлением уставился на странное существо, вцепившееся зубами в кабель. Крыса размером с собаку? Собака без хвоста, но с бородой и в штанах? Цирковой карлик? Оказавшись в центре внимания, существо задергалось и замычало с удвоенной силой. Вдруг стало предельно очевидно, что зубы создания застряли в изоляции толстого черного кабеля, хорошо закрепленного на столбе железными скобами. - Вот это да, - пораженный Петров полез в карман за цифровой «мыльницей». - Убери сверкашку, не то хуже будет, - сказал кто-то мрачным, но одновременно комично-тонким голосом. Петров дернул рукой и в пятне света обнаружился еще один «цирковой карлик». Хотя на артиста маленький косматый человечек, словно состоящий из одной неопрятной бороды, походил слабо. - Ты кто такой? - с радостным удивлением вопросил Петров, разглядывая сморщенное личико, украшенное большим крючковатым носом, над которым злобно поблескивали зеленые, как у кошки, глаза. - А сам как думаешь? - сварливо спросил человечек. - Из цирка сбежал? - осторожно спросил Петров. Версия была несостоятельной с самого начала, поэтому грубый жест, который существо показало Петрову, получился вполне естественным продолжением разговора. В это время второе создание, что так и сидело, вцепившись зубами в кабель, снова задергалось и замычало, яростно тряся кудлатой головой. - Чердачника освободи, - мрачно потребовал человечек, кивая в сторону застрявшего. - Ага, щас, - мстительно сказал Петров, несколько обидевшийся на грубого человечка. - Это, между прочим, акт саботажа. Попытка испортить кабельное хозяйство! Милицию вызывать сейчас будем. - Не надо милицию, - примирительно, но все также мрачно сказал человечек. - Освободи. Отдаримся. - Мне нравится конструктив, наметившийся в нашем разговоре, - степенно сказал Петров, усаживаясь на обнаружившееся рядом перевернутое ржавое ведро. - Повторю свой вопрос: кто такие? На кого работаете? - Местные мы, - помявшись, буркнул в бороду человечек. - Я, если по-вашему звать, Домовой. А это — Чердачник. Петров присвистнул, но не дал удивлению сбить себя с главной мысли: - Домовой — так домовой. Кабель-то вам чем помешал? - Вам, людям, это тяжело будет понять, - печально сказал Домовой. - А ты попробуй, - с любопытством разглядывая собеседника, сказал Петров. - Тогда отпущу вас на все четыре стороны без всяких подарков. А то не первый ведь раз погрызенные кабели вижу. Думал — крысы. - Ну, слушай, - тяжело вздохнул Домовой. Его рассказ оказался прост, в чем-то поучителен, и тронул Петрова до глубины души. С незапамятных времен Домовые и все члены их свиты, куда входили Чердачные, Овинные, Банные и тому подобная малая нечисть, жили подле людей и чувствовали себя просто замечательно. О них знали, их побаивались, им оставляли подношения. Но лучше всех подношений было то, что о них помнили и передавали из поколения в поколение сказки о полезных существах, живущих незаметно в доме. Ведь доброе слово в адрес Домового давало им всем жизненных сил несравнимо больше любого съедобного куска, который они могли незаметно взять со стола. А потом наступило новое время. Люди понаставили в домах железных коробок, протянули к ним черные твердые веревки и... перестали думать о чем-либо, кроме цветных картинок в маленьких окошках. И чем больше интернет вторгался в жизнь людей, тем меньше они вспоминали о Домовом и его верных помощниках. И не стало у Домового жизненной силы. А вместе с ним и у его свиты. И тогда Домовой решил бороться. Он правильно определил, что портить железные коробки бесполезно - их очень быстро чинили сами хозяева - и сразу взялся за черные веревки, в которых чувствовал биение чуждой жизни, забирающей все внимание некогда добрых и отзывчивых людей. Толку, правда, с этого не вышло. Люди, навроде Петрова, быстро находили повреждения и глобальная сеть продолжала лишать Домового последних сил. Только одна единственная старушка с первого этажа продолжала каждый день поминать маленького старичка, следившего за порядком в доме.